Оскар Фельцман: Мне грех жаловаться на судьбу

Оскар Фельцман: мне грех жаловаться на судьбу

Эта беседа состоялась незадолго до кончины Оскара Фельцмана. Его любили космонавты Юрий Гагарин, Андриян Николаев и Павел Попович (последние два самозабвенно исполняли на орбите: "Я верю, друзья, караваны ракет. "). А уж в народе песни Фельцмана просто обожаемы. Вряд ли в нашей стране найдется человек, который бы не знал "Ландыши", "Ходит песенка по кругу", "На тебе сошелся клином белый свет" или "С добрым утром!". Их поют и со сцены, и за столом уже не один десяток лет.

- Оскар Борисович, вы помните свое самое первое произведение?

- Как это ни странно, помню и даже могу его наиграть, потому что оно врезалось в мою память. Когда мне было лет пять, я сочинил свою первую пьесу для рояля "Осень".

- А почему назвали "Осень"?

- Потому что то время в Одессе (я родился в 1921 году), где тогда жила наша семья, было не очень сытое, не очень веселое, да и в нашей семье не все было гладко. Вот и получилось у меня довольно тоскливое музыкальное произведение. Но оно было совсем не детским, а серьезным и осмысленным.

- Судя по всему, вы были одаренным ребенком.

- Это действительно так. И в результате успешно закончил знаменитую музыкальную школу имени Столярского одновременно по двум специальностям - роялю и композиции. И сразу же поступил в Московскую консерваторию. Во время учебы меня учили как серьезного композитора. Я выступал с концертами, где играл Бетховена, Баха, Рахманинова. Как лучшему студенту композиторского факультета мне платили сталинскую стипендию, что тогда было очень престижно. Я получал 500 руб-лей. Так что мне хватало на то, чтобы снимать в Москве комнату и жить безбедно.

- Но вы и впоследствии жили далеко не бедно?

- Это верно. Я скоро стал вполне обеспеченным человеком, ведь мои песни, моя музыка вырвались на первое место. Мне предоставили прекрасную четырехкомнатную квартиру на улице Огарева, в доме композиторов. Нет, жаловаться мне не на что.

- А как получилось, что вы, имея серьезное консерваторское образование, увлеклись легким жанром?

- Во время Великой Оте-чественной войны я был в Новосибирске, где меня, двадцатилетнего парня, избрали ответственным секретарем всесибирского Союза композиторов. В Новосибирск тогда эвакуировались ленинградская филармония, Александринский театр, туда же приехал и джаз Леонида Утесова. Как-то мы от Союза композиторов поехали в Сталинск, где в эвакуации находился Московский театр оперетты. Здесь я посмотрел "Сильву". Когда закрылся занавес, понял, что отныне вся моя жизнь будет связана только с так называемым легким жанром: так меня потрясла эта музыка. Огромное впечатление на меня произвели и кинофильмы с музыкой Исаака Дунаевского - "Цирк" и "Веселые ребята". Я буквально заслушивался его произведениями. Музыка Дунаевского - на грани серьезной и легкой, она благородна, мастерски сделана. Очень бы хотелось, чтобы наши современные композиторы владели такой же композиторской техникой, какая была у Дунаевского, Блантера. И вот я в военные годы робко начал писать фантазии и песни. Я чувствовал, знал, что они на фронте и в тылу были очень нужны. Но в то же время мне и в голову не приходило, что когда-нибудь начну писать музыку, которую станет петь народ. Воздействие песни на все человечество - грандиозно. Объездив полмира, с уверенностью могу сказать, что такого песенного искусства, как в России, по серьезности, глубине и выразительности нет. У нас песни, как сама жизнь, - сложные и драматические.

- Таких песен у вас немало.

- "Ушли в народ" такие песни, как "Самое синее в мире Черное море мое", "Огромное небо", "Баллада о красках", "Мир дому твоему", "Манжерок", "На тебе сошелся клином белый свет", "Возвращение к романсу", "Ходит песенка по кругу". В те годы, когда я начал заниматься песней, рядом со мной были такие композиторы, как Соловьев-Седой, Дунаевский, Блантер. Рядом с такими гигантами я чувствовал себя вполне уверенно. Потом, в 1960-е и 1970-е годы, зазвучали Колмановский, Островский, Пахмутова. Мы создали настоящую летопись нашего государства, по нашим песням можно проследить развитие страны, многое узнать о прошлом и настоящем нашей жизни. Мы же писали песни, не задумываясь, станут они популярными или нет. Мы заботились о том, чтобы они были содержательными, будоражили души людей. А если песня дойдет до сердца, она сама найдет путь в жизни и станет популярной. Мы много ездили по стране, встречались с людьми разных возрастов и профессий, общались с ними, стремились понять, чем дышит, чем живет народ. Когда Юрий Гагарин полетел в космос и совершил посадку на Землю, я в этот же день поехал к родителям Юрия Гагарина в Гжатск, познакомился с ними, эта была очень интересная встреча. Потом встретился и с самим Юрием Гагариным. Горжусь тем, что песня "Я верю, друзья, караваны ракет" стала чуть ли не гимном космонавтов. Ее я написал на стихи Владимира Войновича, когда в космос полетели Павел Попович и Андриян Николаев. Когда их встречали на Красной площади, вместе со всеми эту песню пел, стоя на Мавзолее, Никита Сергеевич Хрущев. Со многими космонавтами мы подружились. Когда началось строительство БАМа, родилась песня "Слышишь, время гудит - БАМ" на стихи Роберта Рождественского. Должен сказать, что мне очень повезло: я работал с самыми лучшими поэтами нашего времени - Расулом Гамзатовым, Евгением Долматовским, Робертом Рождественским, Михаилом Матусовским, Николаем Доризо, Игорем Шафераном, Михаилом Таничем.

- Сколько же всего вы написали песен?

- Кто-то посчитал, и оказалось, что у меня около тысячи написанных песен. Я писал для кинофильмов, радиопостановок, театральных спектаклей и просто отдельные песни.

- Интересно, после какой песни вы почувствовали, что к вам пришла известность?

- Первой песней, которую считаю, что она настоящая, была "Теплоход". Музыку написал на слова Драгунского и Давидович. Друзья уговорили показать ее Леониду Утесову, и он сказал, что очень скоро она зазвучит по всем радиостанциям. Так и произошло. "Теплоход" живет уже много десятилетий и по-прежнему популярен в народе. В 1957 году появились "Ландыши", которые принесли мне не только всенародную, но уже мировую известность. Я написал ее очень быстро, буквально за несколько минут, для новой программы сада "Эрмитаж".

- Но за эту песню вас жутко ругали.

- Как-то я подсчитал, что меня в течение двадцати трех лет обвиняли в том, что эта песня слишком фривольная, пошлая, она, мол, портит вкусы молодежи. А молодежь так же, как и люди старшего возраста, вовсю распевала "Ландыши" и не обращала никакого внимания на эту критику. Эту песню поют и за рубежом: в Германии и Японии, Израиле и Чехословакии. В Германии, правда, она звучит как "Карлмарксштадт, Карлмарксштадт. ". Но мне нравится. Когда что-то делают с любовью, всегда получается хорошо.

- Какую историю имеет песня "Огромное небо"?

- Как-то пришел Роберт Рождественский и сказал, что в газете "Правда" прочитал заметку о том, что двое наших летчиков погибли, спасая большой город от беды. "Как ты думаешь, - спросил он, - об этом можно написать песню?". "Мы просто должны написать такую песню!" - ответил я ему. Уже на следующий день Роберт принес стихи "Огромного неба", я довольно быстро написал к ним музыку. И получилась песня-баллада. Я отдал ее Эдите Пьехе, которая тогда была солисткой популярнейшего ансамбля "Дружба". Вскоре песня прозвучала по всей стране. Она имела огромный резонанс. По всей стране стали создаваться клубы "Огромное небо". Их участники занимались поиском героев нашего времени. После этого вместе с Робертом Рождественским мы создали цикл баллад. Мы написали "Баллады о бессмертии", куда, кроме "Огромного неба" и "Баллады о бессмертии", вошли "Баллада о знамени", "Баллада о красках". Это огромнейший этап моей жизни, и я безмерно благодарен Роберту Рождественскому за такое содружество.

- Вас наверняка часто спрашивают, как вы относитесь к современной легкой музыке, современным хитам.

- Во все времена есть хорошее и плохое, есть много по-настоящему талантливых людей, но есть и серость. Не могу не приветствовать перемены в обществе, свободу слова и мысли. Но при современной свободе нет должного контроля. У нас немало одаренных композиторов, обладающих мелодическим даром. Но в целом количество серых песен невообразимо. В поп-индустрии появляются неплохие песни, но процент плохих и очень плохих слишком велик. Поэтому я убежден, что композиторы, пишущие легкую музыку, должны быть высокообразованными людьми, по-настоящему грамотными музыкантами. Среди современных композиторов я бы выделил Игоря Николаева, Игоря Крутого, Юрия Антонова, Вячеслава Добрынина.